Ко мне обратилась редактор спецпроектов газеты "Совершенно секретно" Л. Власенко и задала вопрос:- При каких условиях Вы вернетесь в РФ?
Я ответила.
Однако, в номере "Совершенно Секретно" за апрель 2013 года мой ответ оказался сильно сокращен, да и сам вопрос как-то изменился...
"Когда вы вернетесь в Россию?"
Если вопрос звучит так, предполагается дата: через год, два, десять...
В первоначальном же вопросе смысл другой: требуется изменить ситуацию, политику, страну!
В первоисточнике был вопрос:
- При каких условиях Вы вернетесь в РФ?
- Помню, в далеком детстве соседки на скамеечке рядом с домом пели песни. Слова простые, от сердца: " Враги сожгли родную хату, убили всю мою семью"
Большая война была позади, но ее тень еще накрывала людей старшего поколения. Песня их была о врагах, и никто из этих людей не мог подумать, что через несколько лет большие самолеты с символикой нашей страны на крыльях, распахнув бомболюки, разгрузятся на пятиэтажки и больницы родного города. А потом - придут танки и довершат начатое.
О войне в Чеченской Республике я знаю все: наша семья не выезжала из зоны боевых действий до 2005 года. Наш дом был частично разрушен в первую войну, и превращен в руины во вторую. Мои детство, отрочество и юность прошли на войне. Я жила в руинах, бегала в школу под обстрелами. При этом исписала много томов дневника, фиксируя историю. Было острое желание выжить, чтобы потом все рассказать!
Мой дед Анатолий, кинооператор-документалист, участник ВОВ, погиб в начале первой чеченской - под обстрелом в больнице № 2 на улице Первомайской. Лежал на операции, с язвой желудка… Мы не могли похоронить его неделю. Шли бои.
В 1995 г. на дом бабушки Элизабет в районе "Минутка" сбросили бомбу, превратившую многоэтажное здание в руины: тело бабушки так и не было найдено, равно как и тела её соседей - самых разных национальностей.
В августе 1996 г. наш город снова полыхал от взрывов. Война в Чечне стала привычной частью моей жизни, вместе с отсутствием благ цивилизации. Вода – в колодце, печь – на дровах во дворе. Голод. Иногда случались затишья, когда воюющие стороны отдыхали, а мирные граждане, собирались у подъездов, вдыхая воздух, смешанный с гарью пожарищ. Неся из колодца воду в пластмассовых ведрах, я и мама поздоровались с соседями, зашли к себе. Дверь еще закрывалась, как энергетический портал между мирами, когда взрывной волной меня швырнуло через весь коридор на кухню. В наш подъезд с российского поста – прилетел снаряд. На страшные крики мама выбежала с простыней в руках и стала рвать ее на мелкие полосы, перевязывать раненных. Другие соседи спешили из своих квартир на помощь пострадавшим. Одной простыни оказалось мало. Многие люди были убиты, разорваны на куски. Их нужно было чем-то накрыть… Мама решила принести все простыни из нашего шкафа. Зашла на минуту в квартиру.
Неправда, что снаряд не попадает в одно и то же место два раза. Не верьте этому никогда: это военные байки. Он – попал! И все, кто прибежал на помощь, остались лежать рядом с теми, к кому так спешили…
По частям человеческих тел можно было изучать анатомию.
Верховным главнокомандующим всего этого дела был бывший секретарь обкома, президент РФ - Борис Николаевич Ельцин, и я бы вернулась на посмертный суд над ним, чтобы свидетельствовать за себя и за тех, кто лежит там, в земле моей родины.
Потом была Вторая Чеченская, и уже следующий президент России и ее Верховный главнокомандующий - Владимир Владимирович Путин, бывший офицер спецслужб, послал бомбардировщики на мой, и так уже лежащий в руинах город, и довершил начатое его предшественником пять лет назад. Он же, скорее всего, лично, отдал приказ об обстреле Грозненского рынка тактическими ракетами 21 октября 1999 года.
Как и многие жители, я была ранена осколками тактической ракеты "земля-земля", которую бросили на мирный грозненский рынок российские военные. Тогда погибло множество стариков, детей и женщин. Это было 21 октября 1999 года. На этом рынке я помогала матери продавать семечки, жвачки, цветы, газеты и т.д.
Количество людей, торгующих продуктами и вещами, на этом рынке в день достигало четырёх тысяч! Ракета "упала" туда в пятом часу вечера, т.е. в самый разгар торговли. Редкие счастливцы к этому времени успели уйти домой! Только недалеко от моего торгового места погибли:
- пятнадцатилетняя девушка, которая торговала в ларьке шоколадными конфетами (ее мать и сестра были ранены); - парень девятнадцати лет – он пришел помочь сестре сложить товар: сигареты, брелоки, зажигалки; - женщина на восьмом месяце беременности, торговавшая капустой (сиротами остались семь детей)...
Ракета разорвалась в нескольких кварталах от нас! Можете себе представить, что творилось там, куда она попала? Еще две ракеты взорвались у грозненского родильного дома №1 и Главпочтамта. До сих пор скрывается правда об этом обстреле.
Зимой 2000-ного оставшихся в живых стариков и детей разных национальностей из нашего двора, среди которых большинство были русскими, российские военные повели расстреливать, но в итоге сжалились, постреляли над головами и, сказав, что "пошутили" - прогнали прочь. Мне было уже четырнадцать, и я умела писать стихи:
На снег, в Крещенье, 19-го,
«Из дома — вон! Не запирать!
С собою вещи — не вытаскивать!
И ног не смейте обувать...
Идите — вон! Вперед! Без паспорта!
Он вам не нужен! Вон! На снег!..»
Мы смотрим — перед нами в маске
Военный русский человек..
Я вернусь в Россию только на международный трибунал, чтобы свидетельствовать об этом и десятках других преступлений нынешнего политического режима России.
Полина Жеребцова.
P.S.
Что касается получения политического убежища - в моем случае имелась огромная доказательная база. Мне оказали поддержку в свидетельствах о положении моей семьи старейшие правозащитные организации Москвы.
Никакой помощи от российских правозащитников, находящихся на территории Финляндии, я не получала никогда, о чем ответственно заявляю.
ЭХО МОСКВЫ
Я ответила.
Однако, в номере "Совершенно Секретно" за апрель 2013 года мой ответ оказался сильно сокращен, да и сам вопрос как-то изменился...
"Когда вы вернетесь в Россию?"
Если вопрос звучит так, предполагается дата: через год, два, десять...
В первоначальном же вопросе смысл другой: требуется изменить ситуацию, политику, страну!
В первоисточнике был вопрос:
- При каких условиях Вы вернетесь в РФ?
- Помню, в далеком детстве соседки на скамеечке рядом с домом пели песни. Слова простые, от сердца: " Враги сожгли родную хату, убили всю мою семью"
Большая война была позади, но ее тень еще накрывала людей старшего поколения. Песня их была о врагах, и никто из этих людей не мог подумать, что через несколько лет большие самолеты с символикой нашей страны на крыльях, распахнув бомболюки, разгрузятся на пятиэтажки и больницы родного города. А потом - придут танки и довершат начатое.
О войне в Чеченской Республике я знаю все: наша семья не выезжала из зоны боевых действий до 2005 года. Наш дом был частично разрушен в первую войну, и превращен в руины во вторую. Мои детство, отрочество и юность прошли на войне. Я жила в руинах, бегала в школу под обстрелами. При этом исписала много томов дневника, фиксируя историю. Было острое желание выжить, чтобы потом все рассказать!
Мой дед Анатолий, кинооператор-документалист, участник ВОВ, погиб в начале первой чеченской - под обстрелом в больнице № 2 на улице Первомайской. Лежал на операции, с язвой желудка… Мы не могли похоронить его неделю. Шли бои.
В 1995 г. на дом бабушки Элизабет в районе "Минутка" сбросили бомбу, превратившую многоэтажное здание в руины: тело бабушки так и не было найдено, равно как и тела её соседей - самых разных национальностей.
В августе 1996 г. наш город снова полыхал от взрывов. Война в Чечне стала привычной частью моей жизни, вместе с отсутствием благ цивилизации. Вода – в колодце, печь – на дровах во дворе. Голод. Иногда случались затишья, когда воюющие стороны отдыхали, а мирные граждане, собирались у подъездов, вдыхая воздух, смешанный с гарью пожарищ. Неся из колодца воду в пластмассовых ведрах, я и мама поздоровались с соседями, зашли к себе. Дверь еще закрывалась, как энергетический портал между мирами, когда взрывной волной меня швырнуло через весь коридор на кухню. В наш подъезд с российского поста – прилетел снаряд. На страшные крики мама выбежала с простыней в руках и стала рвать ее на мелкие полосы, перевязывать раненных. Другие соседи спешили из своих квартир на помощь пострадавшим. Одной простыни оказалось мало. Многие люди были убиты, разорваны на куски. Их нужно было чем-то накрыть… Мама решила принести все простыни из нашего шкафа. Зашла на минуту в квартиру.
Неправда, что снаряд не попадает в одно и то же место два раза. Не верьте этому никогда: это военные байки. Он – попал! И все, кто прибежал на помощь, остались лежать рядом с теми, к кому так спешили…
По частям человеческих тел можно было изучать анатомию.
Верховным главнокомандующим всего этого дела был бывший секретарь обкома, президент РФ - Борис Николаевич Ельцин, и я бы вернулась на посмертный суд над ним, чтобы свидетельствовать за себя и за тех, кто лежит там, в земле моей родины.
Потом была Вторая Чеченская, и уже следующий президент России и ее Верховный главнокомандующий - Владимир Владимирович Путин, бывший офицер спецслужб, послал бомбардировщики на мой, и так уже лежащий в руинах город, и довершил начатое его предшественником пять лет назад. Он же, скорее всего, лично, отдал приказ об обстреле Грозненского рынка тактическими ракетами 21 октября 1999 года.
Как и многие жители, я была ранена осколками тактической ракеты "земля-земля", которую бросили на мирный грозненский рынок российские военные. Тогда погибло множество стариков, детей и женщин. Это было 21 октября 1999 года. На этом рынке я помогала матери продавать семечки, жвачки, цветы, газеты и т.д.
Количество людей, торгующих продуктами и вещами, на этом рынке в день достигало четырёх тысяч! Ракета "упала" туда в пятом часу вечера, т.е. в самый разгар торговли. Редкие счастливцы к этому времени успели уйти домой! Только недалеко от моего торгового места погибли:
- пятнадцатилетняя девушка, которая торговала в ларьке шоколадными конфетами (ее мать и сестра были ранены); - парень девятнадцати лет – он пришел помочь сестре сложить товар: сигареты, брелоки, зажигалки; - женщина на восьмом месяце беременности, торговавшая капустой (сиротами остались семь детей)...
Ракета разорвалась в нескольких кварталах от нас! Можете себе представить, что творилось там, куда она попала? Еще две ракеты взорвались у грозненского родильного дома №1 и Главпочтамта. До сих пор скрывается правда об этом обстреле.
Зимой 2000-ного оставшихся в живых стариков и детей разных национальностей из нашего двора, среди которых большинство были русскими, российские военные повели расстреливать, но в итоге сжалились, постреляли над головами и, сказав, что "пошутили" - прогнали прочь. Мне было уже четырнадцать, и я умела писать стихи:
На снег, в Крещенье, 19-го,
«Из дома — вон! Не запирать!
С собою вещи — не вытаскивать!
И ног не смейте обувать...
Идите — вон! Вперед! Без паспорта!
Он вам не нужен! Вон! На снег!..»
Мы смотрим — перед нами в маске
Военный русский человек..
Я вернусь в Россию только на международный трибунал, чтобы свидетельствовать об этом и десятках других преступлений нынешнего политического режима России.
Полина Жеребцова.
P.S.
Что касается получения политического убежища - в моем случае имелась огромная доказательная база. Мне оказали поддержку в свидетельствах о положении моей семьи старейшие правозащитные организации Москвы.
Никакой помощи от российских правозащитников, находящихся на территории Финляндии, я не получала никогда, о чем ответственно заявляю.
ЭХО МОСКВЫ
